1920* * *
Звезда над люлькой - и звезда над гробом!
А посредине - голубым сугробом -
Большая жизнь. - Хоть я тебе и мать,
Мне больше нечего тебе сказать,
Звезда моя!..
4 января 1920. Кунцево - Госпиталь* * *
Дитя разгула и разлуки,
Ко всем протягиваю руки.
Тяну, ресницами плеща,
Всех юношей за край плаща.
Но голос: - Мариула, в путь!
И всех отталкиваю в грудь,
Январь 1920* * *
Править тройкой и гитарой
Это значит: каждой бабой
Править, это значит: старой
Брагой по башкам кружить'
Раскрасавчик! Полукровка!
Кем крещен? В какой купели?
Все цыганские метели
Оттопырили поддевку
Вашу, бравый гитарист!
Эх, боюсь - уложат влежку
Ваши струны да ухабы!
Бог с тобой, ямщик Сережка!
Мы с Россией - тоже бабы!
(Начало января 1920)* * *
У первой бабки - четыре сына,
Четыре сына - одна лучина,
Кожух овчинный, мешок пеньки, -
Четыре сына - да две руки!
Как ни навалишь им чашку - чисто!
Чай, не барчата! - Семинаристы'
А у другой - по иному трахту! -
У той тоскует в ногах вся шляхта.
И вот - смеется у камелька:
"Сто богомольцев - одна рука!"
И зацелованными руками
Чудит над клавишами, щелками...
=========
Обеим бабкам я вышла - внучка:
Чернорабочий - и белоручка!
Январь 1920* * *
Я эту книгу поручаю ветру
И встречным журавлям.
Давным - давно - перекричать разлуку -
Я голос сорвала.
Я эту книгу, как бутылку в волны,
Кидаю в вихрь войн.
Пусть странствует она - свечой под праздник -
Вот так: из длани в длань.
О ветер, ветер, верный мой свидетель,
До милых донеси,
Что еженощно я во сне свершаю
Путь - с Севера на Юг.
Москва, февраль 1920* * *
Доброй ночи чужестранцу в новой келье!
Пусть привидится ему на новоселье
Старый мир гербов и эполет.
Вольное, высокое веселье
Нас - что были, нас - которых нет!
Камердинер расстилает плед.
Пунш пылает. - В памяти балет
Розовой взметается метелью.
Сколько лепестков в ней - столько лет
Роскоши, разгула и безделья
Вам желаю, чужестранец и сосед!
Начало марта 1920ПСИХЕЯ
Пунш и полночь. Пунш - и Пушкин,
Пунш - и пенковая трубка
Пышущая. Пунш - и лепет
Бальных башмачков по хриплым
Половицам. И - как призрак -
В полукруге арки - птицей -
Бабочкой ночной - Психея!
Шепот: "Вы еще не спите?
Я - проститься..." Взор потуплен.
(Может быть, прощенья просит
За грядущие проказы
Этой ночи?) Каждый пальчик
Ручек, павших Вам на плечи,
Каждый перл на шейке плавной
По сто раз перецелован.
И на цыпочках - как пери! -
Пируэтом - привиденьем -
Выпорхнула.
Пунш - и полночь.
Вновь впорхнула: "Что за память!
Позабыла опахало!
Опоздаю... В первой паре
Полонеза..."
Плащ накинув
На одно плечо - покорно -
Под руку поэт - Психею
По трепещущим ступенькам
Провожает. Лапки в плед ей
Сам укутал, волчью полость
Сам запахивает... - "С Богом!"
А Психея,
К спутнице припав - слепому
Пугалу в чепце - трепещет:
Не прожег ли ей перчатку
Пылкий поцелуй арапа...
==========
Пунш и полночь. Пунш и пепла
Ниспаденье на персидский
Палевый халат - и платья
Бального пустая пена
В пыльном зеркале...
Начало марта 1920* * *
Малиновый и бирюзовый
Халат - и перстень талисманный
На пальце - и такой туманный
В веках теряющийся взгляд,
Влачащийся за каждым валом
Из розовой хрустальной трубки.
А рядом - распластавши юбки,
Как роза распускает цвет -
Под полами его халата,
Припав к плечам его, как змеи,
Две - с ожерельями на шее -
Над шахматами клонят лоб.
Одна - малиновой полою
Прикрылась, эта - бирюзовой.
Глаза опущены. - Ни слова. -
Ресницами ведется спор.
И только челночков узорных
Носок - порой, как хвост змеиный,
Шевелится из - под павлиньей
Широкой юбки игроков.
А тот - игры упорной ставка -
Дымит себе с улыбкой детской.
И месяц, как кинжал турецкий,
Коварствует в окно дворца.
19 марта 1920* * *
Она подкрадётся неслышно -
Как полночь в дремучем лесу.
Я знаю: в передничке пышном
Я голубя Вам принесу.
Так: встану в дверях - и ни с места!
Свинцовыми гирями - стыд.
Но птице в переднике - тесно,
И птица - сама полетит!
19 марта 1920СТАРИННОЕ БЛАГОГОВЕНЬЕ
Двух нежных рук оттолкновенье -
В ответ на ангельские плутни.
У нежных ног отдохновенье,
Перебирая струны лютни.
Где звонкий говорок бассейна,
В цветочной чаше откровенье,
Где перед робостью весенней
Старинное благоговенье?
Окно, светящееся долго,
И гаснущий фонарь дорожный...
Вздох торжествующего долга
Где непреложное: "не можно"...
В последний раз - из мглы осенней -
Любезной ручки мановенье...
Где перед крепостью кисейной
Старинное благоговенье?
Он пишет кратко - и не часто...
Она, Психеи бестелесней,
Читает стих Экклезиаста
И не читает Песни Песней.
А песнь все та же, без сомненья,
Но, - в Боге все мое именье -
Где перед Библией семейной
Старинное благоговенье?
Между 19 марта и 2 апреля 1920* * *
Та ж молодость, и те же дыры,
И те же ночи у костра...
Моя божественная лира
С твоей гитарою - сестра.
Нам дар один на долю выпал:
Кружить по душам, как метель.
- Грабительница душ! - Сей титул
И мне опущен в колыбель!
В тоске заламывая руки,
Знай: не одна в тумане дней
Цыганским варевом разлуки
Дурманишь молодых князей.
Знай: не одна на ножик вострый
Глядишь с томлением в крови, -
Знай, что еще одна. .. - Что сестры
В великой низости любви.
(Март 1920)* * *
Люблю ли вас?
Задумалась.
Глаза большие сделались.
В лесах - река,
В кудрях - рука
- Упрямая - запуталась.
Любовь. - Старо.
Грызу перо.
Темно, - а свечку лень зажечь.
Быть - повести!
На то ведь и
Поэтом - в мир рождаешься!
На час дала,
Назад взяла.
(Уже перо летит в потемках!)
Так. Справимся.
Знак равенства
Между любовь - и Бог с тобой.
Что страсть? - Старо.
Вот страсть! - Перо!
- Вдруг - розовая роща - в дом!
Есть запахи -
Как заповедь...
Лоб уронила на руки.
Вербное воскресенье
22 марта 1920* * *
От семи и до семи
Мы справляли новоселье.
Высоко было веселье -
От семи и до семи!
Между юными людьми
- С глазу на глаз - в темной келье
Что бывает? ( - Не томи!
Лучше душу отними!)
Нет! - Подобного бесчинства
Не творили мы (не поздно -
Сотворить!) - В сердцах - единство,
Ну а руки были розно!
Двух голов над колыбелью
Избежал - убереглась! -
Только хлебом - не постелью
В полночь дружную делясь.
Еженощная повинность,
Бог с тобою, рай условный!
Нет - да здравствует невинность
Ночи - все равно любовной!
В той же келье новоселье -
От семи и до семи
Без "......" и "обними", -
Благонравное веселье
От семи и до семи!
Март 1920* * *
"Я страшно нищ, Вы так бедны,
Так одинок и так один.
Так оба проданы за грош.
Так хороши - и так хорош...
Но нету у меня жезла..."
- Запиской печку разожгла...
Вербное воскресенье 1920* * *
На царевича похож он.
- Чем? - Да чересчур хорош он:
На простого не похож.
Семилетняя сболтнула,
А большая - вслед вздохнула.
Дуры обе. - Да и где ж
Ждать ума от светлоглазых?
Обе начитались сказок, -
Ночь от дня не отличат.
А царевичу в поддевке
Вот совет наш: по головке
Семилетнюю погладь.
Раз за дочку, раз за мать.
. . . . . . . . .
Впрочем, можно и однажды.
Март 1920* * *
Буду жалеть, умирая, цыганские песни,
Буду жалеть, умирая ...............перстни,
Дым папиросный - бессонницу - легкую стаю
Строк под рукой.
Бедных писаний своих Вавилонскую башню,
Писем - своих и чужих - огнедышащий холмик.
Дым папиросный - бессонницу - легкую смуту
Лбов под рукой.
3-й день Пасхи 1920БАЛЛАДА О ПРОХОДИМКЕ
Когда малюткою была
- Шальной девчонкой полуголой -
Не липла - Господу хвала! -
Я к материнскому подолу.
Нет, - через пни и частоколы -
Сады ломать! - Коней ковать! -
А по ночам - в чужие села:
- "Пустите переночевать!"
Расту - прямая как стрела.
Однажды - день клонился долу -
Под дубом - черный, как смола -
Бродячий музыкант с виолой.
Спят ....... спят цветы и пчелы...
Ну словом - как сие назвать?
Я женский стыд переборола:
- "Пустите переночевать!"
Мои бессонные дела!
Кто не спрягал со мной глаголу:
......? кого-то не звала
В опустошительную школу?
Ах, чуть закутаешься в полы
Плаща - прощайте, рвань и знать!
Как по лбу - молотом тяжелым:
- "Пустите переночевать!"
Посылка:
Вы, Ангелы вокруг Престола,
И ты, младенческая Мать!
Я так устала быть веселой, -
Пустите переночевать!
2 апреля 1920ПАМЯТИ Г. ГЕЙНЕ
Хочешь не хочешь - дам тебе знак!
Спор наш не кончен - а только начат!
В нынешней жизни - выпало так:
Мальчик поет, а девчонка плачет.
В будущей жизни - любо глядеть! -
Ты будешь плакать, я буду - петь!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
- Красная юбка
В черных сердцах!
Красною юбкой - в небо пылю!
Честь молодую - ковром подстелешь.
Как с мотыльками тебя делю -
Так с моряками меня поделишь!
Красная юбка? - Как бы не так!
Огненный парус! - Красный маяк!
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
Слушай приметы: бела как мел,
И не смеюсь, а губами движу.
А чтобы - как увидал - сгорел! -
Не позабудь, что приду я - рыжей.
Рыжей, как этот кленовый лист,
Рыжей, как тот, что в лесах повис.
Бубен в руке!
Дьявол в крови!
Красная юбка
В черных сердцах!
(Начало апреля 1920)* * *
А следующий раз - глухонемая
Приду на свет, где всем свой стих дарю,
свой слух дарю.
Ведь все равно - что говорят - не понимаю.
Ведь все равно - кто разберет? - что говорю.
Бог упаси меня - опять Коринной
В сей край придти, где люди тверже льдов,
а льдины - скал.
Глухонемою - и с такою длинной -
- Вот - до полу - косой, чтоб не узнал!
7 апреля 1920* * *
Две руки, легко опущенные
На младенческую голову!
Были - по одной на каждую -
Две головки мне дарованы.
Но обеими - зажатыми -
Яростными - как могла! -
Старшую у тьмы выхватывая -
Младшей не уберегла.
Две руки - ласкать - разглаживать
Нежные головки пышные.
Две руки - и вот одна из них
За ночь оказалась лишняя.
Светлая - на шейке тоненькой -
Одуванчик на стебле!
Мной еще совсем непонято,
Что дитя мое в земле.
Пасхальная неделя 1920СЫН
Так, левою рукой упершись в талью,
И ногу выставив вперед,
Стоишь. Глаза блистают сталью,
Не улыбается твой рот.
Краснее губы и чернее брови
Встречаются, но эта масть!
Светлее солнца! Час не пробил
Руну - под ножницами пасть.
Все женщины тебе целуют руки
И забывают сыновей.
Весь - как струна! Славянской скуки
Ни тени - в красоте твоей.
Остолбеневши от такого света,
Я знаю: мой последний час!
И как не умереть поэту,
Когда поэма удалась!
Так, выступив из черноты бессонной
Кремлевских башенных вершин,
Предстал мне в предрассветном сонме
Тот, кто еще придет - мой сын.
Пасхальная неделя 1920ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ1
Ты пишешь перстом на песке,
А я подошла и читаю.
Уже седина на виске.
Моя голова - золотая.
Как будто в песчаный сугроб
Глаза мне зарыли живые.
Так дети сияющий лоб
Над Библией клонят впервые.
Уж лучше мне камень толочь!
Нет, горлинкой к воронам в стаю!
Над каждой песчинкою - ночь.
А я все стою и читаю.
2
Ты пишешь перстом на песке,
А я твоя горлинка, Равви!
Я первенец твой на листке
Твоих поминаний и здравий.
Звеню побрякушками бус,
Чтоб ты оглянулся - не слышишь!
О Равви, о Равви, боюсь -
Читаю не то, что ты пишешь!
А сумрак крадется, как тать,
Как черная рать роковая.
Ты знаешь - чтоб лучше читать -
О Равви - глаза закрываю...
Ты пишешь перстом на песке...
Москва, Пасха 19203
Не любовницей - любимицей
Я пришла на землю нежную.
От рыданий не подымется
Грудь мальчишая моя.
Оттого - то так и нежно мне -
Не вздыхаючи, не млеючи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего.
Если я к руке опущенной
Ртом прильну - не вздумай хмуриться!
Любованье - хлеб насущный мой:
Я молитву говорю.
Всех кудрей златых - дороже мне
Нежный иней индевеющий
Над малиновой скамеечкой
У подножья твоего.
Головой в колени добрые
Утыкаючись - все думаю:
Все ли - до последней - собраны
Розы для тебя в саду?
Но в одном клянусь: обобраны
Все - до одного! - царевичи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего.
А покамест песни пела я,
Ты уснул - и вот блаженствую:
Самое святое дело мне -
Сонные глаза стеречь!
- Если б знал ты, как божественно
Мне дышать - дохнуть не смеючи -
На малиновой скамеечке
У подножья твоего!
1-е Воскресенье после Пасхи 1920(Н. Н. В.) "Не позволяй страстям своим
переступать порог воли твоей.
- Но Аллах мудрее..."
(Тысяча и одна ночь)
1
Большими тихими дорогами,
Большими тихими шагами...
Душа, как камень, в воду брошенный
Всё расширяющимися кругами...
Та глубока - вода, и та темна - вода...
Душа на все века - схоронена в груди.
И так достать ее оттуда надо мне,
И так сказать я ей хочу: в мою иди!
27 апреля 19202
Целому морю - нужно все небо,
Целому сердцу - нужен весь Бог.
27 апреля 19203 "То - вопреки всему - Англия..."
Пахнуло Англией - и морем -
И доблестью. - Суров и статен.
- Так, связываясь с новым горем,
Смеюсь, как юнга на канате
Смеется в час великой бури,
Наедине с господним гневом.
В блаженной, обезьяньей дури
Пляша над пенящимся зевом.
Упорны эти руки, - прочен
Канат, - привык к морской метели!
И сердце доблестно, - а впрочем,
Не всем же умирать в постели!
И вот, весь холод тьмы беззвездной
Вдохнув - на самой мачте - с краю -
Над разверзающейся бездной
- Смеясь! - ресницы опускаю...
27 апреля 19204
Времени у нас часок.
Дальше - вечность друг без друга!
А в песочнице - песок -
Утечет!
Что меня к тебе влечет -
Вовсе не троя заслуга!
Просто страх, что роза щек -
Отцветет.
Ты на солнечных часах
Монастырских - вызнал время?
На небесных на весах -
Взвесил - час?
Для созвездий и для нас -
Тот же час - один - над всеми.
Не хочу, чтобы зачах -
Этот час!
Только маленький часок
Я у Вечности украла.
Только час - на
Всю любовь.
Мой весь грех, моя - вся кара.
И обоих нас - укроет -
Песок.
5 "я в темноте ничего не чувствую:
что рука - что доска"."
Да, друг невиданный, неслыханный
С тобой. - Фонарик потуши!
Я знаю все ходы и выходы
В тюремной крепости души.
Вся стража - розами увенчана:
Слепая, шалая толпа!
- Всех ослепила - ибо женщина,
Всё вижу - ибо я слепа.
Закрой глаза и не оспаривай
Руки в руке. - Упал засов. -
Нет - то не туча и не зарево!
То конь мой, ждущий седоков!
Мужайся: я твой щит и мужество!
Я - страсть твоя, как в оны дни!
А если голова закружится,
На небо звездное взгляни!
6 - "А впрочем. Вы ведь никогда
не ходите мимо моего дому..."
Мой путь не лежит мимо дому - твоего.
Мой путь не лежит мимо дому - ничьего.
А всё же с пути сбиваюсь,
(Особо весной!)
А всё же по людям маюсь,
Как пес под луной.
Желанная всюду гостья!
Всем спать не даю!
Я с дедом играю в кости,
А с внуком - пою.
Ко мне не ревнуют жены:
Я - голос и взгляд.
И мне не один влюбленный
Не вывел палат.
Смешно от щедрот незваных
Мне ваших, купцы!
Сама воздвигаю за ночь -
Мосты и дворцы.
(А что говорю, не слушай!
Всё мелет - бабье!)
Сама поутру разрушу
Творенье свое.
Хоромы - как сноп соломы - ничего!
Мой путь не лежит мимо дому - твоего.
27 апреля 19207
Глаза участливой соседки
И ровные шаги старушьи.
В руках, свисающих как ветки -
Божественное равнодушье.
А юноша греметь с трибуны
Устал. - Все молнии иссякли. -
Лишь изредка на лоб мой юный
Слова - тяжелые, как капли.
Луна как рубище льняное
Вдоль членов, кажущихся дымом.
- Как хорошо мне под луною -
С нелюбящим и нелюбимым.
29 апреля 19208 "День - для работы, вечер - для беседы,
а ночью нужно спать."
Нет, легче жизнь отдать, чем час
Сего блаженного тумана!
Ты мне велишь - единственный приказ! -
И засыпать и просыпаться - рано.
Пожалуй, что и снов нельзя
Мне видеть, как глаза закрою.
Не проще ли тогда - глаза
Закрыть мне собственной рукою?
Но я боюсь, что все ж не будут спать
Глаза в гробу - мертвецким сном законным.
Оставь меня. И отпусти опять:
Совенка - в ночь, бессонную - к бессонным.
14 мая 19209
В мешок и в воду - подвиг доблестный!
Любить немножко - грех большой.
Ты, ласковый с малейшим волосом,
Неласковый с моей душой.
Червонным куполом прельщаются
И вороны, и голубки.
Кудрям - все прихоти прощаются,
Как гиацинту - завитки.
Грех над церковкой златоглавою
Кружить - и не молиться в ней.
Под этой шапкою кудрявою
Не хочешь ты души моей!
Вникая в прядки золотистые,
Не слышишь жалобы смешной:
О, если б ты - вот так же истово
Клонился над моей душой!
14 мая 192910
На бренность бедную мою
Взираешь, слов не расточая.
Ты - каменный, а я пою,
Ты - памятник, а я летаю.
Я знаю, что нежнейший май
Пред оком Вечности - ничтожен.
Но птица я - и не пеняй,
Что легкий мне закон положен.
16 мая 192011
Когда отталкивают в грудь,
Ты на ноги надейся - встанут!
Стучись опять к кому-нибудь,
Чтоб снова вечер был обманут.
............. с канатной вышины
Швыряй им жемчуга и розы.
...... друзьям твоим нужны -
Стихи, а не простые слезы.
16 мая 192012
Сказавший всем страстям: Прости -
Прости и ты.
Обиды наглоталась всласть.
Как хлещущий библейский стих,
Читаю я в глазах твоих:
"Дурная страсть!"
В руках, тебе несущих есть,
Читаешь - лесть.
И смех мой - ревность всех сердец! -
Как прокаженных бубенец -
Гремит тебе.
И по тому, как в руки вдруг
Кирку берешь - чтоб рук
Не взять (не те же ли цветы?),
Так ясно мне - до тьмы в очах! -
Что не было в твоих стадах
Черней - овцы.
Есть остров - благостью Отца, -
Где мне не надо бубенца,
Где черный пух -
Вдоль каждой изгороди. - Да. -
Есть в мире - черные стада.
Другой пастух.
17 мая 192013
Да, вздохов обо мне - край непочатый!
А может быть - мне легче быть проклятой!
А может быть - цыганские заплаты -
Смиренные - мои
Не меньше, чем несмешанное злато,
Чем белизной пылающие латы
Пред ликом судии.
Долг плясуна - не дрогнуть вдоль каната,
Долг плясуна - забыть, что знал когда - то
Иное вещество,
Чем воздух - под ногой своей крылатой!
Оставь его. Он - как и ты - глашатай
Господа своего.
17 мая 192014
Суда поспешно не чини:
Непрочен суд земной!
И голубиной - не черни
Галчонка - белизной.
А впрочем - что ж, коли не лень!
Но всех перелюбя,
Быть может, я в тот черный день
Очнусь - белей тебя!
17 мая 192015 "Я не хочу - не могу -
и не умею Вас обидеть."
Так из дому, гонимая тоской,
- Тобой! - всей женской памятью, всей жаждой,
Всей страстью - позабыть! - Как вал морской,
Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан.
О вспененный высокий вал морской
Вдоль каменной советской Поварской!
Над дремлющей борзой склонюсь - и вдруг -
Твои глаза! - Все руки по иконам -
Твои! - О, если бы ты был без глаз, без рук,
Чтоб мне не помнить их, не помнить их, не помнить!
И, приступом, как резвая волна,
Беру головоломные дома.
Всех перецеловала чередом.
Вишу в окне. - Москва в кругу просторном.
Ведь любит вся Москва меня! - А вот твой дом...
Смеюсь, смеюсь, смеюсь с зажатым горлом.
И пятилетний, прожевав пшено:
- "Без Вас нам скучно, а с тобой смешно"...
Так, оплетенная венком детей,
Сквозь сон - слова: "Боюсь, под корень рубит -
Поляк... Ну что? - Ну как? - Нет новостей?"
- "Нет, - впрочем, есть: что он меня не любит!"
И, репликою мужа изумив,
Иду к жене - внимать, как друг ревнив.
Стихи - цветы - (И кто их не дает
Мне за стихи?) В руках - целая вьюга!
Тень на домах ползет. - Вперед! Вперед!
Чтоб по людскому цирковому кругу
Дурную память загонять в конец, -
Чтоб только не очнуться, наконец!
Так от тебя, как от самой Чумы,
Вдоль всей Москвы - ....... длинноногой
Кружить, кружить, кружить до самой тьмы -
Чтоб, наконец, у своего порога
Остановиться, дух переводя...
- И в дом войти, чтоб вновь найти - тебя!
17 - 19 мая 192016
Восхищенной и восхищённой,
Сны видящей средь бела дня,
Все спящей видели меня,
Никто меня не видел сонной.
И оттого, что целый день
Сны проплывают пред глазами,
Уж ночью мне ложиться - лень.
И вот, тоскующая тень,
Стою над спящими друзьями.
17 - 19 мая 192017
Пригвождена к позорному столбу
Славянской совести старинной,
С змеею в сердце и с клеймом на лбу,
Я утверждаю, что - невинна.
Я утверждаю, что во мне покой
Причастницы перед причастьем.
Что не моя вина, что я с рукой
По площадям стою - за счастьем.
Пересмотрите всё мое добро,
Скажите - или я ослепла?
Где золото мое? Где серебро?
В моей руке - лишь горстка пепла!
И это всё, что лестью и мольбой
Я выпросила у счастливых.
И это всё, что я возьму с собой
В край целований молчаливых.
18
Пригвождена к позорному столбу,
Я все ж скажу, что я тебя люблю.
Что ни одна до самых недр - мать
Так на ребенка своего не взглянет.
Что за тебя, который делом занят,
Не умереть хочу, а умирать.
Ты не поймешь, - малы мои слова! -
Как мало мне позорного столба!
Что если б знамя мне доверил полк,
И вдруг бы ты предстал перед глазами
С другим в руке - окаменев как столб,
Моя рука бы выпустила знамя...
И эту честь последнюю поправ,
Прениже ног твоих, прениже трав.
Твоей рукой к позорному столбу
Пригвождена - березкой на лугу
Сей столб встает мне, и не рокот толп -
То голуби воркуют утром рано...
И всё уже отдав, сей черный столб
Я не отдам - за красный нимб Руана!
19
Ты этого хотел. - Так. - Аллилуйя.
Я руку, бьющую меня, целую.
В грудь оттолкнувшую - к груди тяну,
Чтоб, удивясь, прослушал - тишину.
И чтоб потом, с улыбкой равнодушной:
- Мое дитя становится послушным!
Не первый день, а многие века
Уже тяну тебя к груди, рука
Монашеская - хладная до жара! -
Рука - о Элоиза! - Абеляра.
В гром кафедральный - дабы насмерть бит
Ты, белой молнией взлетевший бич!
19 мая 1920, Канун Вознесения20
Сей рукой, о коей мореходы
Протрубили на сто солнц окрест,
Сей рукой, в ночах ковавшей - оды,
Как неграмотная ставлю - крест.
Если ж мало, - наперед согласна!
Обе их на плаху, чтоб в ночи
Хлынувщим - веселым валом красным
Затопить чернильные ручьи!
20 мая 192021
И не спасут ни стансы, ни созвездья.
А это называется - возмездье
За то, что каждый раз,
Стан разгибая над строкой упорной,
Искала я над лбом своим просторным
Звезд только, а не глаз.
Что самодержцем Вас признав на веру,
- Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос,
Без Вас мне не был пуст!
Что по ночам, в торжественных туманах,
Искала я у нежных уст румяных -
Рифм только, а не уст.
Возмездие за то, что злейшим судьям
Была - как снег, что здесь, под левой грудью
Вечный апофеоз!
Что с глазу на глаз с молодым Востоком
Искала я на лбу своем высоком
Зорь только, а не роз!
20 мая 192022
Не так уж подло и не так уж просто,
Как хочется тебе, чтоб крепче спать.
Теперь иди. С высокого помоста
Кивну тебе опять.
И, удивленно подымая брови,
Увидишь ты, что зря меня чернил:
Что я писала - чернотою крови,
Не пурпуром чернил.
23
Кто создан из камня, кто создан из глины,
А я серебрюсь и сверкаю!
Мне дело - измена, мне имя - Марина,
Я - бренная пена морская.
Кто создан из глины, кто создан из плоти -
Тем гроб и надгробные плиты...
- В купели морской крещена - и в полете
Своем - непрестанно разбита!
Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети
Пробьется мое своеволье.
Меня - видишь кудри беспутные эти? -
Земною не сделаешь солью.
Дробясь о гранитные ваши колена,
Я с каждой волной - воскресаю!
Да здравствует пена - веселая пена -
Высокая пена морская!
23 мая 192024
Возьмите всё, мне ничего не надо.
И вывезите в..................................
Как за решетку розового сада
Когда - то Бог - своей рукою - ту.
Возьмите все, чего не покупала:
Вот .................. и....... и тетрадь.
Я все равно - с такой горы упала,
Что никогда мне жизни не собрать!
Да, в этот час мне жаль, что так бесславно
Я прожила, в таком глубоком сне, -
Щенком слепым! - Столкнув меня в канаву,
Благое дело сотворите мне.
И вместо той - как ......................
Как рокот площадных вселенских волн -
Вам маленькая слава будет - эта:
Что из - за Вас ...... - новый холм.
23 мая 192025
СМЕРТЬ ТАНЦОВЩИЦЫ
Вижу комнату парадную,
Белизну и блеск шелков.
Через всё - тропу громадную
- Черную - к тебе, альков.
В головах - доспехи бранные
Вижу: веер и канат.
- И глаза твои стеклянные,
Отражавшие закат.
24 мая 192026
Я не танцую, - без моей вины
Пошло волнами розовое платье.
Но вот обеими руками вдруг
Перехитрён, накрыт и пойман - ветер.
Молчит, хитрец. - Лишь там, внизу колен,
Чуть - чуть в краях подрагивает. - Пойман!
О, если б Прихоть я сдержать могла,
Как разволнованное ветром платье!
24 мая 192027
Глазами ведьмы зачарованной
Гляжу на Божие дитя запретное.
С тех пор как мне душа дарована,
Я стала тихая и безответная.
Забыла, как речною чайкою
Всю ночь стонала под людскими окнами.
Я в белом чепчике теперь - хозяйкою
Хожу степенною, голубоокою.
И даже кольца стали тусклые,
Рука на солнце - как мертвец спеленутый.
Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит,
А в солонице соль лежит нетронута...
25 мая 1920* * *
О, скромный мой кров! Нищий дым!
Ничто не сравнится с родным!
С окошком, где вместе горюем,
С вечерним, простым поцелуем
Куда - то в щеку, мимо губ...
День кончен, заложен засов.
О, ночь без любви и без снов!
- Ночь всех натрудившихся жниц, -
Чтоб завтра до света, до птиц
В упорстве души и костей
Работать во имя детей.
О, знать, что и в пору снегов
Не будет мой холм без цветов...
14 мая 1920
* * * С.Э.
Сижу без света, и без хлеба,
И без воды.
Затем и насылает беды
Бог, что живой меня на небо
Взять замышляет за труды.
Сижу, - с утра ни корки черствой -
Мечту такую полюбя,
Что - может - всем своим покорством
- Мой Воин! - выкуплю тебя.
16 мая 1920
* * *
С.Э.
Писала я на аспидной доске,
И на листочках вееров поблёклых,
И на речном, и на морском песке,
Коньками по льду и кольцом на стеклах, -
И на стволах, которым сотни зим,
И, наконец - чтоб было всем известно! -
Что ты любим! любим! любим! - любим!
Расписывалась - радугой небесной.
Как я хотела, чтобы каждый цвел
В веках со мной! под пальцами моими!
И как потом, склонивши лоб на стол,
Крест - накрест перечеркивала - имя...
Но ты, в руке продажного писца
Зажатое! ты, что мне сердце жалишь!
Непроданное мной! внутри кольца!
Ты - уцелеешь на скрижалях.
18 мая 1920* * *
Тень достигла половины дома,
Где никто не знает про меня.
Не сравню с любовною истомой
Благородство трудового дня.
Этою короной коронован
Будет Царь. .. - Пот на державном лбу!
Мне ж от Бога будет сон дарован
В безымянном, но честном гробу.
21 мая 1920* * *
Все братья в жалости моей!
Мне жалко нищих и царей,
Мне жалко сына и отца...
За будущую тень лица,
За тень грядущего венца,
За тень сквозного деревца...
- Впалость плечей...
21 мая 1920* * * Кричали женщины ура
И в воздух чепчики бросали.
Руку на сердце положа:
Я не знатная госпожа!
Я - мятежница лбом и чревом.
Каждый встречный, вся площадь, - все! -
Подтвердят, что в дурном родстве
Я с своим родословным древом.
Кремль! Черна чернотой твоей!
Но не скрою, что всех мощней
Преценнее мне - пепел Гришки!
Если ж чепчик кидаю вверх, -
Ах! не - так же ль кричат на всех
Мировых площадях - мальчишки?!
Да, ура! - За царя! - Ура!
Восхитительные утра
Всех, с начала вселенной, въездов!
Выше башен летит чепец!
Но - минуя литой венец
На челе истукана - к звездам!
21 мая 1920* * *
Одна половинка окна растворилась.
Одна половинка души показалась.
Давай-ка откроем - и ту половинку,
И ту половинку окна!
25 мая 1920ПЕСЕНКИ ИЗ ПЬЕСЫ "УЧЕНИК"1
В час прибоя
Голубое
Море станет серым.
В час любови
Молодое
Сердце станет верным.
Бог, храни в часы прибоя
Лодку, бедный дом мой!
Охрани от злой любови
Сердце, где я дома!
2
Сказать: верна,
Прибавить: очень,
А завтра: ты мне не танцор, -
Нет, чем таким цвести цветочком, -
Уж лучше шею под топор!
Пускай лесник в рубахе красной
Отделит купол от ствола -
Чтоб мать не мучилась напрасно,
Что не одна в ту ночь спала.
Не снился мне сей дивный ужас:
Венчаться перед королем!
Мне женихом - топор послужит,
Помост мне будет - алтарем!
3
Я пришел к тебе за хлебом
За святым насущным.
Точно в самое я небо -
Не под кровлю впущен!
Только Бог на звездном троне
Так накормит вдоволь!
Бог, храни в своей ладони
Пастыря благого!
Не забуду я хлеб - соли,
Как поставлю парус!
Есть на свете три неволи:
Голод - страсть - и старость...
От одной меня избавил,
До другой - далёко!
Ничего я не оставил
У голубоокой!
Мы, певцы, что мореходы:
Покидаем вскоре!
Есть на свете три свободы:
Песня - хлеб - и море...
4
Там, на тугом канате,
Между картонных скал,
Ты ль это как лунатик
Приступом небо брал?
Новых земель вельможа,
Сын неземных широт -
Точно содрали кожу -
Так улыбался рот.
Грохнули барабаны.
Ринулась голь и знать
Эту живую рану
Бешеным ртом зажать.
Помню сухой и жуткий
Смех - из последних жил!
Только тогда - как будто
Юбочку ты носил...
5
(МОРЯКИ И ПЕВЕЦ)
Среди диких моряков - простых рыбаков
Для шутов и для певцов
Стол всегда готов.
Само море нам - хлеб,
Само море нам - соль,
Само море нам - стакан,
Само море нам - вино.
Мореходы и певцы - одной материи птенцы,
Никому - не сыны,
Никому - не отцы.
Мы - веселая артель!
Само море - нам купель!
Само море нам - качель!
Само море - карусель!
А девчонка у нас - заведется в добрый час,
Лишь одна у нас опаска:
Чтоб по швам не разошлась!
Бела пена нам - полог,
Бела пена нам - перинка,
Бела пена нам - подушка,
Бела пена - пуховик.
6
(ПЕВЕЦ - ДЕВУШКАМ)
Вам, веселые девицы,
- Не упомнил всех имен -
Вам, веселые девицы,
От певца - земной поклон.
Блудного - примите - сына
В круг отверженных овец:
Перед Господом едино:
Что блудница - что певец.
Все мы за крещенский крендель
Отдали людской почет:
Ибо: кто себя за деньги,
Кто за душу - продает.
В пышущую печь Геенны,
Дьявол, не жалей дровец!
И взойдет в нее смиренно
За блудницею - певец.
Что ж что честь с нас пооблезла,
Что ж что совесть в нас смугла, -
Разом побелят железом,
Раскаленным добела!
Не в харчевне - в зале тронном
Мы - и нынче Бог-Отец -
Я, коленопреклоненный
Пред блудницею - певец!
7
- Хоровод, хоровод,
Чего ножки бьешь?
- Мореход, мореход,
Чего вдаль плывешь?
Пляшу, - пол горячий!
Боюсь, обожгусь!
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Наш моряк, моряк -
Морячок морской!
А тоска - червяк,
Червячок простой.
Поплыл за удачей,
Привез - нитку бус.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Глубоки моря!
Ворочайся вспять!
Зачем рыбам - зря
Красоту швырять?
Бог дал, - я растрачу!
Крест медный - весь груз.
- Отчего я не плачу?
Оттого что смеюсь!
Между 25 мая и 13 июля 1920<8>
И что тому костер остылый,
Кому разлука - ремесло!
Одной волною накатило,
Другой волною унесло.
Ужели в раболепном гневе
За милым поползу ползком -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском!
Кусай себе, дружочек родный,
Как яблоко - весь шар земной!
Беседуя с пучиной водной,
Ты всё ж беседуешь со мной.
Подобно земнородной деве,
Не скрестит две руки крестом -
Дщерь, выношенная во чреве
Не материнском, а морском!
Нет, наши девушки не плачут,
Не пишут и не ждут вестей!
Нет, снова я пущусь рыбачить
Без невода и без сетей!
Какая власть в моем напеве, -
Одна не ведаю о том, -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском.
Такое уж мое именье:
Весь век дарю - не издарю!
Зато прибрежные каменья
Дробя, - свою же грудь дроблю!
Подобно пленной королеве,
Что молвлю на суду простом -
Я, выношенная во чреве
Не материнском, а морском.
13 июня 1920<9>
Вчера еще в глаза глядел,
А нынче - всё косится в сторону!
Вчера еще до птиц сидел, -
Все жаворонки нынче - вороны!
Я глупая, а ты умен,
Живой, а я остолбенелая.
О вопль женщин всех времен:
"Мой милый, что тебе я сделала?!"
И слезы ей - вода, и кровь -
Вода, - в крови, в слезах умылася!
Не мать, а мачеха - Любовь:
Не ждите ни суда, ни милости.
Увозят милых корабли,
Уводит их дорога белая...
И стон стоит вдоль всей земли:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Вчера еще - в ногах лежал!
Равнял с Китайскою державою!
Враз обе рученьки разжал, -
Жизнь выпала - копейкой ржавою!
Детоубийцей на суду
Стою - немилая, несмелая.
Я и в аду тебе скажу:
"Мой милый, что тебе я сделала?"
Спрошу я стул, спрошу кровать:
"За что, за что терплю и бедствую?"
"Отцеловал - колесовать:
Другую целовать", - ответствуют.
Жить приучил в самом огне,
Сам бросил - в степь заледенелую!
Вот что ты, милый, сделал мне!
Мой милый, что тебе - я сделала?
Всё ведаю - не прекословь!
Вновь зрячая - уж не любовница!
Где отступается Любовь,
Там подступает Смерть - садовница.
Само - что дерево трясти! -
В срок яблоко спадает спелое...
- За всё, за всё меня прости,
Мой милый, - что тебе я сделала!
14 июня 1920ЕВРЕЯМ
Так бессеребренно - так бескорыстно,
Как отрок - нежен и как воздух синь,
Приветствую тебя ныне и присно
Во веки веков. - Аминь. -
Двойной вражды в крови своей поповской
И шляхетской - стираю письмена.
Приветствую тебя в Кремле московском,
Чужая, чудная весна!
Кремль почерневший! Попран! - Предан! - Продан!
Над куполами воронье кружит.
Перекрестясь - со всем простым народом
Я повторяла слово: жид.
И мне - в братоубийственном угаре -
Крест православный - Бога затемнял!
Но есть один - напрасно имя Гарри
На Генриха он променял!
Ты, гренадеров певший в русском поле,
Ты, тень Наполеонова крыла, -
И ты жидом пребудешь мне, доколе
Не просияют купола!
Май 1920* * *
Где слезиночки роняла,
Завтра розы будут цвесть.
Я кружавчики сплетала,
Завтра сети буду плесть.
Вместо моря мне - все небо,
Вместо моря - вся земля.
Не простой рыбацкий невод
Песенная сеть моя!
15 июня 1920ЗЕМНОЕ ИМЯ
Стакан воды во время жажды жгучей:
- Дай - или я умру! -
Настойчиво - расслабленно - певуче -
Как жалоба в жару -
Все повторяю я - и все жесточе
Снова - опять -
Как в темно те, когда так страшно хочешь
Спать - и не можешь спать.
Как будто мало по лугам снотворной
Травы от всяческих тревог!
Настойчиво - бессмысленно - повторно -
Как детства первый слог...
Так с каждым мигом все неповторимей
К горлу - ремнем...
И если здесь - всего - земное имя, -
Дело не в нем.
Между 16 и 25 июня 1920* * *
Заря пылала, догорая,
Солдатики шагали в ряд.
Мне мать сказала, умирая:
- Надень мальчишеский наряд.
Вся наша белая дорога
У них, мальчоночков, в горсти.
Девчонке самой легконогой
Всё ж дальше сердца не уйти!
Мать думала, солдаты пели.
И всё, пока не умерла,
Подрагивал конец постели:
Она танцовщицей была!
...И если сердце, разрываясь,
Без лекаря снимает швы, -
Знай, что от сердца - голова есть,
И есть топор - от головы...
Июнь 1920* * *
Руки заживо скрещены,
А помру без причастья.
Вдоль души моей - трещина.
Мое дело - пропащее.
А узнать тебе хочется
А за что я наказана -
Взглянь в окно: в небе дочиста
Мое дело рассказано.
Июнь 1920* * *
Был Вечный Жид за то наказан,
Что Бога прогневил отказом.
Судя по нашей общей каре -
Творцу кто отказал - и тварям
Кто не отказывал - равны.
Июнь 1920* * *
Дом, в который не стучатся:
Нищим нечего беречь.
Дом, в котором - не смущаться:
Можно сесть, а можно лечь.
Не судить - одно условье,
Окна выбиты любовью,
Крышу ветром сорвало.
Всякому - ......ты сам Каин -
Всем стаканы налиты!
Ты такой как я - хозяин,
Так же гостья, как и ты.
Мне добро досталось даром, -
Так и спрячь свои рубли!
Окна выбиты пожаром,
Дверь Зима сняла с петли!
Чай не сладкий, хлеб не белый -
Личиком бела зато!
Тем делюсь, что уцелело,
Всем делюсь, что не взято.
Трудные мои завязки -
Есть служанка - подсобит!
А плясать - пляши с опаской,
Пол поклонами пробит!
Хочешь в пляс, а хочешь в лёжку,
Спору не встречал никто.
Тесные твои сапожки?
Две руки мои на что?
А насытила любовью, -
В очи плюнь, - на то рукав!
Не судить: одно условье.
Не платить: один устав.
28 июня 1920* * *
Уравнены: как да и нет,
Как черный цвет - и белый цвет.
Как в творческий громовый час
С громадою Кремля - Кавказ.
Не путал здесь - земной аршин.
Все равные - дети вершин.
Равняться в низости своей -
Забота черни и червей.
В час благодатный громовой
Все горы - братья меж собой!
Так, всем законам вопреки,
Сцепились наши две руки.
========
И оттого что оком - желт,
Ты мне орел - цыган - и волк.
Цыган в мешке меня унес,
Орел на вышний на утес
Восхитил от страды мучной.
- А волк у ног лежит ручной.
(Июнь - июль 1920)EX-CI-DEVANT*(Отзвук Стаховича)
Хоть сто мозолей - трех веков не скроешь!
Рук не исправишь - топором рубя!
О, откровеннейшее из сокровищ:
Порода! - узнаю Тебя.
Как ни коптись над ржавой сковородкой -
Всё вкруг тебя твоих Версалей - тишь.
Нет, самою косой косовороткой
Ты шеи не укоротишь.
Над снежным валом иль над трубной сажей
Дугой согбен, всё ж - гордая спина!
Не окриком, - всё той же барской блажью
Тебе работа задана.
Выменивай по нищему Арбату
Дрянную сельдь на пачку папирос -
Всё равенство нарушит - нос горбатый:
Ты - горбонос, а он - курнос.
Но если вдруг, утомлено получкой,
Тебе дитя цветок протянет - в дань,
Ты так же поцелуешь эту ручку,
Как некогда - Царицы длань.
Июль 1920
-------------
* Здесь: бывшему из бывших (фр.)* * *
И если руку я даю -
То погадать - не целовать.
Скажи мне, встречный человек,
По синим по дорогам рек
К какому морю я приду?
В каком стакане потону?
- Чтоб навзничь бросил наповал
Такой еще не вырос - вал.
Стакан твой каждый - будет пуст.
Сама ты - океан для уст.
Ты за стаканом бей стакан,
Топи нас, море - окиян!
=============
А если руку я беру -
То не гадать - поцеловать.
Сама запуталась, паук,
В изделии своих же рук.
- Сама не разгибаю лба, -
Какая я тебе судьба?
(Июль 1920)* * *
- Сколько у тебя дружочков?
Целый двор, пожалуй?
- После кройки лоскуточков,
Прости, не считала.
- Скольких перепричащала?
Поди, целый рынок?
- А на шали бахроминок,
Прости, не считала.
- А сердца покласть в рядочек
Дойдешь до Китая?
- Нынче тиф косит, дружочек!
Помру - сосчитаю.
==============
Две руки - и пять на каждой -
Пальчиков проворных.
И на каждом - перстенечек.
(На котором - по два.)
К двум рукам - все пальцы - к ним же
Перстеньки прибавить -
Не начтешь и пятой доли
<Всех>, кого любила!
(Июнь - июль 1920)* * *
Ветер, ветер, выметающий,
Заметающий следы!
Красной птицей залетающий
В белокаменные лбы.
Длинноногим псом ныряющий
Вдоль равнины овсяной.
- Ветер, голову теряющий
От юбчонки кружевной!
Пурпуровое поветрие,
Первый вестник мятежу, -
Ветер - висельник и ветреник, -
В кулачке тебя держу!
Полно баловать над кручами,
Головы сбивать снегам, -
Ты - моей косынкой скрученный
По рукам и по ногам!
За твои дела острожные, -
Расквитаемся с тобой, -
Ветер, ветер в куртке кожаной,
С красной - да во лбу - звездой!
(Июль 1920)* * *
Не хочу ни любви, ни почестей:
- Опьянительны. - Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
- Соблазнительного - с лотка...
Что - то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.
- Как мне хочется,
Как мне хочется -
Потихонечку умереть!
(Июль 1920)* * *
Смерть - это нет,
Смерть - это нет,
Смерть - это нет.
Нет - матерям,
Нет - пекарям.
(Выпек - не съешь!)
Смерть - это так:
Недостроенный дом,
Недовзращенный сын,
Недовязанный сноп,
Недодышанный вздох,
Недокрикнутый крик.
Я - это Да,
Да - навсегда,
Да - вопреки,
Да - через всё!
Даже тебе
Да кричу, Нет!
Стало быть - нет,
Стало быть - вздор,
Календарная ложь!
(Июль 1920)* * *
Ты разбойнику и вору
Бросил славную корону,
Предку твоему дарованную
За военные труды.
Предок твой был горд и громок,
Правнук - ты дурной потомок.
Ты разбойнику и вору
Отдал сына дорогого,
Княжью кровь высокородную.
Бросил псам на площади.
Полотенцем ручки вытер...
- Правнук, ты дурной родитель.
Ты разбойнику и вору
Больше княжеской короны
Отдал - больше сына! - сердце,
Вырванное из груди.
Прадед твой гремит, вояка:
- "Браво! - Молодцом - атака!"
(Июль 1920)* * *
Я вижу тебя черноокой, - разлука!
Высокой, - разлука! - Одинокой, - разлука!
С улыбкой, сверкнувшей, как ножик, - разлука!
Совсем на меня не похожей - разлука!
На всех матерей, умирающих рано,
На мать и мою ты похожа, - разлука!
Ты так же вуаль оправляешь в прихожей.
Ты Анна над спящим Сережей, - разлука!
Стрясается - в дом забредешь желтоглазой
Цыганкой, - разлука! - молдаванкой, - разлука!
Без стука, - разлука! - Как вихрь заразный
К нам в жилы врываешься - лихорадкой, - разлука!
И жжешь, и звенишь, и топочешь, и свищешь,
И ревешь, и рокочешь - и - разорванным шелком -
- Серым волком, - разлука! - Не жалея ни деда,
ни внука, -
разлука!
Филином - птицей - разлука! Степной кобылицей, -
разлука!
Не потомком ли Разина - широкоплечим, ражим,
рыжим
Я погромщиком тебя увидала, - разлука?
- Погромщиком, выпускающим кишки и перины?..
Ты нынче зовешься Мариной, - разлука!
Конец июля 1920* * *
Другие - с очами и с личиком светлым,
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем - италийским
Зефиром младым, -
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших - дыханье глотают...
А я - руки настежь! - застыла - столбняк!
Чтоб выдул мне душу - российский сквозняк!
Другие - о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
- Небось, не растаешь! Одна - мол - семья! -
Как будто и вправду - не женщина я!
2 августа 1920* * *
И вот исчез, в черную ночь исчез,
- Как некогда Иосиф, плащ свой бросив.
Гляжу на плащ - черного блеска плащ,
Земля (горит), а сердце - смерти просит.
Жестокосердый в сем году июль,
Лесною гарью душит воздух ржавый.
В ушах - туман, и в двух шагах - туман,
И солнце над Москвой - как глаз кровавый.
Гарь торфяных болот. - Рот пересох.
Не хочет дождь на грешные просторы!
- Гляжу на плащ - светлого плеску - плащ!
Ты за плащом своим придешь не скоро.
(Начало августа 1920)* * *
Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи.
- И было что-то птичье в нас с тобой -
Когда - ночь соловьиную тревожа -
Мы обмирали - каждый над собой!
А Август - царь. Ему не до рулады,
Ему - до канонады Октября.
Да, Август - царь, - Тебе царей не надо, -
А мне таких не надо - без царя!
(Август 1920)* * *
...... коль делать нечего!
Неужели - сталь к виску?
В три вечера я, в три вечера
Всю вытосковала - тоску.
Ждала тебя на подоконничке
- Ревнивее, чем враг - врага. -
Легонечко, любовь, легонечко!
У низости - легка нога!
Смотри, чтобы другой дорожкою
Не выкрался любовный тать.
Бессонная моя душа, сторожкая,
За молодость отвыкла спать!
Но все же, голубок неласковый,
Я в книжицу впишу Разлук:
- Не вытосковала тоски - вытаскивала
Всей крепостью неженских рук!
Проснулась поутру, как нищая:
- Все - чисто............................
Не вытосковала тебя, - не - вытащила -
А вытолкала тебя в толчки!
8 августа 1920(ОТРЫВОК)
Как пьют глубокими глотками
- Непереносен перерыв! -
Так - в памяти - глаза закрыв,
Без памяти - любуюсь Вами!
Как в горло - за глотком глоток
Стекает влага золотая,
Так - в памяти - за слогом слог
Наречья галльского глотаю.
Август 1920* * *
В подвалах - красные окошки.
Визжат несчастные гармошки, -
Как будто не было флажков,
Мешков, штыков, большевиков.
Так русский дух с подвалом сросся, -
Как будто не было и вовсе
На Красной площади - гробов,
Ни обезглавленных гербов.
...... ладонь с ладонью -
Так наша жизнь слилась с гармонью.
Как будто Интернационал
У нас и дня не гостевал.
Август 1920* * *
Все сызнова: опять рукою робкой
Надавливать звонок.
(Мой дом зато - с атласною коробкой
Сравнить никто не смог!)
Все сызнова: опять под стопки пански
Швырять с размаху грудь.
(Да, от сапог казанских, рук цыганских
Не вредно отдохнуть!)
Все сызнова: про брови, про ресницы,
И что к лицу ей - шелк.
(Оно, дружок, не вредно после ситцу, -
Но, ах, все тот же толк!)
Все сызнова. . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . .
(После волос коротких - слов высоких
Вдруг: щебет - и шиньон!)
Все сызнова: вновь как у царских статуй
Почетный караул.
(Я не томлю - обычай, перенятый
У нищих Мариул!)
Все сызнова: коленопреклоненья,
Оттолкновенья - сталь.
(Я думаю о Вашей зверской лени, -
И мне Вас зверски жаль!)
Все сызнова:. . . . . . .
И уж в дверях: вернись!
(Обмен на славу: котелок солдатский -
На севрский сервиз)
Все сызнова: что мы в себе не властны,
Что нужен дуб - плющу.
(Сенной мешок мой - на альков атласный
Сменен - рукоплещу!)
Все сызнова: сплошных застежек сбруя,
Звон шпилек........
(Вот чем другим, - а этим не грешу я:
Ни шпилек, ни......!)
И сызнова: обняв одной, окурок
Уж держите другой.
(Глаз не открывши - и дымит, как турок
Кто стерпит, дорогой?)
И сызнова: между простынь горячих
Ряд сдавленных зевков.
(Один зевает, а другая - плачет.
Весь твой Эдем, альков!)
И сызнова: уже забыв о птичке,
Спать, как дитя во ржи...
(Но только умоляю: по привычке
- Марина - не скажи!)
1920* * *
Проста моя осанка,
Нищ мой домашний кров.
Ведь я островитянка
С далеких островов!
Живу - никто не нужен!
Взошел - ночей не сплю.
Согреть чужому ужин -
Жилье свое спалю.
Взглянул - так и знакомый,
Взошел - так и живи.
Просты наши законы:
Написаны в крови.
Луну заманим с неба
В ладонь - коли мила!
Ну а ушел - как не был,
И я - как не была.
Гляжу на след ножовый:
Успеет ли зажить
До первого чужого,
Который скажет: пить.
Август 1920* * *
Бог, внемли рабе послушной!
Цельный век мне было душно
От той кровушки - крови.
Цельный век не знаю: город
Что ли брать какой, аль ворот.
Разорвать своей рукой.
Все гулять уводят в садик,
А никто ножа не всадит,
Не помилует меня.
От крови моей богатой,
Той, что в уши бьет набатом,
Молотом в висках кует,
Очи застит красной тучей,
От крови сильно - могучей
Пленного богатыря.
Не хочу сосновой шишкой
В срок - упасть, и от мальчишки
В пруд - до срока - не хочу.
Сулемы хлебнув - на зов твой
Не решусь, - да и веревка
- Язык высуня - претит.
Коль совет тебе мой дорог, -
Так, чтоб разом мне и ворот
Разорвать - и город взять -
- Ни об чем просить не стану! -
Подари честною раной
За страну мою за Русь!
30 августа 1920* * *
Есть подвиги. - По селам стих
Не ходит о их смертном часе.
Им тесно в житии святых,
Им душно на иконостасе.
Покрепче нежели семью
Печатями скрепила кровь я.
- Так, нахлобучив кулаком скуфью
Не плакала - Царевна Софья!
<1920>ПЕТРУ
Вся жизнь твоя - в едином крике:
- На дедов - за сынов!
Нет, Государь Распровеликий,
Распорядитель снов,
Не на своих сынов работал, -
Бесам на торжество! -
Царь - Плотник, не стирая пота
С обличья своего.
Не ты б - всё по сугробам санки
Тащил бы мужичок.
Не гнил бы там на полустанке
Последний твой внучок*.
Не ладил бы, лба не подъемля,
Ребячьих кораблёв -
Вся Русь твоя святая в землю
Не шла бы без гробов.
Ты под котел кипящий этот -
Сам подложил углей!
Родоначальник - ты - Советов,
Ревнитель Ассамблей!
Родоначальник - ты - развалин,
Тобой - скиты горят!
Твоею же рукой провален
Твой баснословный град,..
Соль высолил, измылил мыльце -
Ты, Государь - кустарь!
Державного однофамильца
Кровь на тебе, бунтарь!
Но нет! Конец твоим затеям!
У брата есть - сестра...
- На Интернацьонал - за терем!
За Софью - на Петра!
Август 1920
-------------------
В Москве тогда думали, что Царь расстрелян
на каком-то уральском
полустанке (примеч. М. Цветаевой).* * *
Есть в стане моем - офицерская прямость,
Есть в ребрах моих - офицерская честь.
На всякую муку иду не упрямясь:
Терпенье солдатское есть!
Как будто когда - то прикладом и сталью
Мне выправили этот шаг.
Недаром, недаром черкесская талья
И тесный ремённый кушак.
А зорю заслышу - Отец ты мой родный!
Хоть райские - штурмом - врата!
Как будто нарочно для сумки походной -
Раскинутых плеч широта.
Всё может - какой инвалид ошалелый
Над люлькой мне песенку спел...
И что - то от этого дня - уцелело:
Я слово беру - на прицел!
И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром
Скрежещет - корми - не корми! -
Как будто сама я была офицером
В Октябрьские смертные дни.
Сентябрь 1920
--------------
(NВ! Эти стихи в Москве назывались
"про красного офицера", и я полтора года
неизменным громким успехом читала их
на каждом выступлении по неизменному
вызову курсантов)
* * *
Об ушедших - отошедших -
В горний лагерь перешедших,
В белый стан тот журавлиный -
Голубиный - лебединый -
О тебе, моя высь,
Говорю, - отзовись!
О младых дубовых рощах,
В небо росших - и не взросших,
Об упавших и не вставших, -
В вечность перекочевавших, -
О тебе, наша Честь,
Воздыхаю - дай весть!
Каждый вечер, каждый вечер
Руки вам тяну навстречу.
Там, в просторах голубиных -
Сколько у меня любимых!
Я на красной Руси
Зажилась - вознеси!
Октябрь 1920ВОЛК
Было дружбой, стало службой.
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою версту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке, -
Стосковался по тоске!
Не взвожу тебя в злодеи, -
Не твоя вина - мой грех:
Ненасытностью своею
Перекармливаю всех!
Чем на вас с кремнем - огнивом
В лес ходить - как Бог судил, -
К одному бабье ревниво:
Чтобы лап не остудил.
Удержать - перстом не двину:
Перст - не шест, а лес велик.
Уноси свои седины,
Бог с тобою, брат мой клык!
Прощевай, седая шкура!
И во сне не вспомяну!
Новая найдется дура -
Верить в волчью седину.
Октябрь 1920* * *
Не называй меня никому,
Я серафим твой, легкое бремя.
Ты поцелуй меня нежно в темя,
И отпусти во тьму.
Все мы сидели в ночи без света.
Ты позабудешь мои приметы.
Да не смутит тебя сей - Бог весть! -
Вздох, всполохнувший одежды ровность.
Может ли, друг, на устах любовниц
Песня такая цвесть?
Так и иди себе с миром, словно
Мальчика гладил в хору церковном.
Духи и дети, дитя, не в счет!
Не отвечают, дитя, за души!
Эти ли руки - веревкой душат?
Эта ли нежность - жжет?
Вспомни, как руки пустив вдоль тела,
Закаменев, на тебя глядела.
Не загощусь я в твоем дому,
Раскрепощу молодую совесть.
Видишь: к великим боям готовясь,
Сам ухожу во тьму.
И обещаю: не будет биться
В окна твои - золотая птица!
25 ноября 1920ЧУЖОМУ
Твои знамена - не мои!
Врозь наши головы.
Не изменить в тисках Змеи
Мне Духу - Голубю.
Не ринусь в красный хоровод
Вкруг древа майского.
Превыше всех земных ворот -
Врата мне - райские.
Твои победы - не мои!
Иные грезились!
Мы не на двух концах земли -
На двух созвездиях!
Ревнители двух разных звезд -
Так что же делаю -
Я, перекидывая мост
Рукою смелою?!
Есть у меня моих икон
Ценней - сокровище.
Послушай: есть другой закон,
Законы - кроющий.
Пред ним - всё клонятся клинки,
Всё меркнут - яхонты.
Закон протянутой руки,
Души распахнутой.
И будем мы судимы - знай -
Одною мерою.
И будет нам обоим - Рай,
В который - верую.
Москва, 28 ноября 1920* * *
Любовь! Любовь! И в судорогах, и в гробе
Насторожусь - прельщусь - смущусь - рванусь.
О милая! - Ни в гробовом сугробе,
Ни в облачном с тобою не прощусь.
И не на то мне пара крыл прекрасных
Дана, чтоб на сердце держать пуды.
Спеленутых, безглазых и безгласных
Я не умножу жалкой слободы.
Нет, выпростаю руки! - Стан упругий
Единым взмахом из твоих пелен
- Смерть - выбью! Верст на тысячу в округе
Растоплены снега и лес спален.
И если всё ж - плеча, крыла, колена
Сжав - на погост дала себя увесть, -
То лишь затем, чтобы смеясь над тленом,
Стихом восстать - иль розаном расцвесть!
Около 28 ноября 1920* * *
Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла - нипочём!
Алых губ своих отказом не тружу,
Прокаженный подойди - не откажу!
Пока молода -
Всё как с гуся вода!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Что за дело мне, что рваный ты, босой:
Без разбору я кошу, как смерть косой!
Говорят мне, что цыган - ты - конокрад,
Про тебя еще другое говорят...
А мне что за беда -
Что с копытом нога!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Блещут, плещут, хлещут раны - кумачом,
Целоваться, я не стану - с палачом!
Москва, ноябрь 1920(ВЗЯТИЕ КРЫМА)
И страшные мне снятся сны:
Телега красная,
За ней - согбенные - моей страны
Идут сыны.
Золотокудрого воздев
Ребенка - матери
Вопят. На паперти
На стяг
Пурпуровый маша рукой беспалой
Вопит калека, тряпкой алой
Горит безногого костыль,
И красная - до неба - пыль.
Колеса ржавые скрипят.
Конь пляшет, взбешенный.
Все окна флагами кипят.
Одно - завешено.
Ноябрь 1920* * *
Буду выспрашивать воды широкого Дона,
Буду выспрашивать волны турецкого моря,
Смуглое солнце, что в каждом бою им светило,
Гулкие выси, где ворон, насытившись, дремлет.
Скажет мне Дон: - Не видал я таких загорелых!
Скажет мне море: - Всех слез моих плакать -
не хватит!
Солнце в ладони уйдет, и прокаркает ворон:
Трижды сто лет живу - кости не видел белее!
Я журавлем полечу по казачьим станицам:
Плачут! - дорожную пыль допрошу: провожает!
Машет ковыль - трава вслед, распушила султаны.
Красен, ох, красен кизиль на горбу Перекопа!
Всех допрошу: тех, кто с миром в ту лютую пору
В люльке мотались.
Череп в камнях - и тому не уйти от допросу:
Белый поход, ты нашел своего летописца.
Ноябрь 1920* * *
Я знаю эту бархатную бренность
- Верней брони! - от зябких плеч сутулых
- От худобы пролегшие - две складки
Вдоль бархата груди,
К которой не прижмусь - хотя так нежно
Щеке - к которой не прижмусь я, ибо
Такая в этом грусть: щека и бархат,
А не - душа и грудь!
И в праведнических ладонях лоб твой
Я знаю - в кипарисовых ладонях
Зажатый и склоненный - дабы легче
Переложить в мои -
В которые не будет переложен,
Которые в великом равнодушьи
Раскрытые - как две страницы книги
Застыли вдоль колен.
2 декабря 1920* * *
- Прощай! - Как плещет через край
Сей звук: прощай!
Как, всполохнувшись, губы сушит!
- Весь свод небесный потрясен!
Прощай! - в едином слове сем
Я - всю - выплескиваю душу!
8 декабря 1920* * *
Знаю, умру на заре! На которой из двух,
Вместе с которой из двух - не решить по заказу!
Ах, если б можно, чтоб дважды мой факел потух!
Чтоб на вечерней заре и на утренней сразу!
Пляшущим шагом прошла по земле! - Неба дочь!
С полным передником роз! - Ни ростка не наруша!
Знаю, умру на заре! - Ястребиную ночь
Бог не пошлет по мою лебединую душу!
Нежной рукой отведя нецелованный крест,
В щедрое небо рванусь за последним приветом.
Прорезь зари - и ответной улыбки прорез...
Я и в предсмертной икоте останусь поэтом!
Москва, декабрь 1920* * *
Короткие крылья волос я помню,
Метущиеся между звезд. - Я помню
Короткие крылья
Под звездною пылью,
И рот от усилья сведенный,
- Сожженный! -
И все сухожилья -
Руки.
Смеженные вежды
И черный - промежду -
Свет.
Не гладя, а режа
По бренной и нежной
Доске - вскачь
Всё выше и выше,
Не слыша
Палач - хрипа,
Палач - хруста
Костей.
- Стой!
Жилы не могут!
Коготь
Режет живую плоть!
Господь, ко мне!..
То на одной струне
Этюд Паганини.
Декабрь 1920ПОЖАЛЕЙ...
- Он тебе не муж? - Нет.
Веришь в воскрешенье душ? - Нет.
- Так чего ж?
Так чего ж поклоны бьешь?
- Отойдешь -
В сердце - как удар кулашный:
Вдруг ему, сыночку, страшно -
Одному?
- Не пойму!
Он тебе не муж? - Нет.
- Веришь в воскрешенье душ? - Нет.
- Гниль и плесень?
- Гниль и плесень.
- Так наплюй!
Мало ли живых на рынке!
- Без перинки
Не простыл бы! Ровно ссыльно-
каторжный какой - на досках!
Жестко!
- Черт!
Он же мертв!
Пальчиком в глазную щелку -
Не сморгнет!
Пес! Смердит!
- Не сердись!
Видишь - пот
На виске еще не высох.
Может, кто еще поклоны в письмах
Шлет, рубашку шьет...
- Он тебе не муж? - Нет.
- Веришь в воскрешенье душ? - Нет.
- Так айда! - ...нагрудник вяжет...
Дай-кось я с ним рядом ляжу...
Зако - ла - чи - вай!
Декабрь 1920* * *
Ох, грибок ты мой, грибочек, белый груздь!
То шатаясь причитает в поле - Русь.
Помогите - на ногах нетверда!
Затуманила меня кровь - руда!
И справа и слева
Кровавые зевы,
И каждая рана:
- Мама!
И только и это
И внятно мне, пьяной,
Из чрева - и в чрево:
- Мама!
Все рядком лежат -
Не развесть межой.
Поглядеть: солдат.
Где свой, где чужой?
Белый был - красным стал:
Кровь обагрила.
Красным был - белый стал:
Смерть побелила.
- Кто ты? - белый? - не пойму! - привстань!
Аль у красных пропадал? - Ря - азань.
И справа и слева
И сзади и прямо
И красный и белый:
- Мама!
Без воли - без гнева -
Протяжно - упрямо -
До самого неба:
- Мама!
Декабрь 1920